Персональная «Аркадия» Джона Ричардсона

“Если бы я не был художником, я хотел бы быть тореадором.” Пабло Пикассо

Как и сам Джон Ричардсон, его вилла в Коннектикуте – это изысканное сочетание тонкого вкуса и небольшой доли озорства, присущего и самому метру истории искусств.

Сэр Джон, большой знаток творчества и автор многотомной биографии Пикассо. В спальне его дома, расположенного среди холмов, есть деревянная кровать со свирепым орлом в изголовье, о которой он с улыбкой говорит: «Вы знаете, я сделал открытие. Эта кровать, раньше принадлежала одной очень богатой американке, в Париже. Она была убита в ней её мужем. Я же сплю в ней прекрасно!»

Вкус Ричардсона очень театрален, что отразилось в том как, он живет и какими предметами себя окружает. В гостиной вам бросятся в глаза, изданные в 19-веке в Турции книги, с описанием экзотических пыток применяемых в старом Константинополе. «Ах, эти книги я купил на аукционе. Они когда-то принадлежали комнатам ужаса мадам Тюссо, в Лондоне»…

Ричардсон живет в Нью-Йорке с момента открытия офиса Кристи в 1960 году. Сотрудничая с домом Кристи, он как признанный знаток искусств изучил все оттенки жизни в этом городе, где так близко от падения до взлета. Сэр Джон профессиональный писатель и за свою просветительскую деятельность, был посвящен в 2012 году в рыцари, внучкой Эдуарда VII – королевой Елизаветой.

Две огромные картины 18-го века, с классическим голландским пейзажем на тему «пастушка и пастух», купленные у Вандербильтов, просто потому, что никого больше не соблазнили такие большие полотна (их невозможно разместить в городской квартире!), уживаются рядом со скамейками и вазами, стульями и подушками, фотографиями и всем ассортиментом безделушек, купленных за бесценок в течении многих лет.

Большой зал в доме, который сам Ричардсон называет библиотекой – еще более необычен. Он был придуман самим хозяином, с помощью кубинского архитектора Ernesto Buch. Дизайн был вдохновлен виллой начала 19-го века в Берлине, построенной великим прусским архитектором Karl Friedrich Schinkel. Чистые классические линии восхитили сэра Джона, которому, судя по интерьерам и экстерьерам его домов, очень нравятся колоны. Действительно, его воображение имеет явно фаллическую направленность. Интерьеры — своего рода дань эрекции – множество не только колон и столбиков, но и высокие медные подсвечники, обелиски различных видов, китовые пенисы, и даже, в гостевом доме, огромное чучело меч-рыбы.

Случайные посетители могут подумать, что они входят в грандиозный английский загородный дом. (Его пентхауз на Пятой авеню, производит такое же впечатление). Хотя, конечно есть что-то английское, в «беспорядочном» соседстве произведений искусства, мебели, тканей и различных безделушек. Цель Ричардсона – не имитация, а «ощущение подлинности», как будто дом всего лишь декорация своеобразной жизненной драмы.

Прогуливаясь по библиотеке, Ричардсон показывает на богатый стол, принадлежавший одному из наполеоновских генералов, с местом для ночного горшка. Деревянная кровать бод балдахином, с которой он царственно подымается утром, обув красные тапочки Ferrari – несет на себе отпечаток Версаля. Напротив кровати мраморный рельеф Калигулы смотрит в резное деревянное зеркало 17 века, попавшее сюда из шотландского замка.

Пикассо ощущается во всем доме Ричардсона — не только в рисунках коррида, сделанных в Париже, когда Пикассо одолела ностальгия по Испании, но и во многих фотографиях. Здесь Пикассо, стоящий возле его Cannes Villa, в Калифорнии, в твидовом костюме, как английский букмекер на скачках, и красивый молодой Ричардсон. И есть Пикассо по пути на корриду во Франции с любовницей, а позже, женой Жаклин Роке, а также Ричардсон, болтающий с Жаном Кокто.

Слева — направо: Холл гостевого дома Ричардсона, индийские рисунки 19-го века — охота на слона, и металлические панно, сделанные местным художником Бобом Китингом. В гостевом доме — рисунки Жаклин Роке над каминной полкой, в окружении серии гравюр Пикассо и стул, покрытый искусственной травой перед классическим диваном из ситца от Colefax and Fowler. Фото Франсуа Halard

Сидя на скамейке увенчанной головой Сфинкса, Ричардсон произносит задумчиво: «Некоторые люди говорят мне: «О Джон, как вы могли поставить что-то настолько отвратительное перед вашим домом!» Но они не понимают, что безвкусица является важным компонентом в этом пудинге. Она снимает проклятие с ужасно хорошего вкуса».

Оригинал The New York Times

Русская адаптация Сергей Давыдов.